1Кор. VIII, 8 – IX, 2

8. Братия! пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем.

9. Берегитесь однако же, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных.

10. Ибо если кто-нибудь увидит, что ты, имея знание, сидишь за столом в капище, то совесть его, как немощного, не расположит ли и его есть идоложертвенное?

11. И от знания твоего погибнет немощный брат, за которого умер Христос.

12. А согрешая таким образом против братьев и уязвляя немощную совесть их, вы согрешаете против Христа.

13. И потому, если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего.

Гл. IX, ст. 1. Не Апостол ли я? Не свободен ли я? Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего? Не мое ли дело вы в Господе?

2. Если для других я не Апостол, то для вас Апостол; ибо печать моего апостольства – вы в Господе.

Ввиду предстоящего на следующей неделе общепринятого пресыщения и упоения, св. Православная Церковь, как чадолюбивая Матерь, предупреждает, предостерегает своих детей от необузданного употребления пищи и питья. Она предлагает молящимся слова св. апостола Павла к коринфянам, которые любили поесть и попить во всякое время.

Гл. VIII, 8. Коринфяне-христиане свое участие на языческих праздниках за языческими столами и вообще свое пресыщение извиняли тем, что пища нас не приближает к Богу, вкушение такой или иной пищи не имеет значения или воздержание от нее не составляет заслуги пред Богом. Едим ли мы, ничего не приобретаем, – говорили они, – не едим ли, ничего не теряем. Так успокаивали они себя. Но справедливо ли? Уважительно ли извинение коринфян? Они спокойно, без зазрения совести смотрят на вкушение пищи какой бы то ни было, сколько бы, когда бы и где бы то ни было. В устах коринфян слышится убеждение о вещах, безразличных для нашей души и для ее спасения, – об удовольствиях, так называемых, невинных, позволительных. Но действительно ли вкушение пищи или развлечение себя другими предметами, как бы невинными, может быть непредосудительно?

А. Правда, пища не приближает нас к Богу, но зато она может отдалять нас от Него. К самому качеству, вкусу и количеству разной пищи человек не бывает одинаков и бесчувственен: одну пищу он любит более, другую менее; одною может пресытиться и затем отупеть и отягчиться, а к другой он не имеет наклонности или от вкушения иной он остается в прежнем здоровом, легком состоянии, без забвения о своих обязанностях и о средствах к жизни. Значит, пища может быть и полезною, и вредною для человека, вкушающего ее.

Б. Стол, или пища, не одинаковое значение получает и от количества употребленных на него денег. Если деньги потребны для других нужд, более разумных, например для необходимой и приличной одежды, для покупки учебных книг, для честной уплаты долгов, для подаяния милостыни бедной семье, а человек тратит их для своего чревоугодия, то такой стол, такое употребление пищи предосудительно, греховно.

В. Вкушение пищи не делается безразличным и от времени, в которое вкушают (в посту ли или в мясоед), и от места, где ее вкушают. Так, например, св. апостол в рассматриваемом нами месте обличает коринфских христиан за то, что они, не довольствуясь своею семейною пищею, приходили на языческие праздники, садились за стол в языческом капище и там принимали в пищу часть того мяса, от которого было принесено в жертву самим идолам.

Конечно, мясо как мясо, в капище ли оно лежит или на торжище, или в месте приготовления пищи, совершенно одинаково по вкусу и качеству. Но вкушение его, смотря по месту, может быть или позволительным, или предосудительным.

Ст. 10. Если, например, кто-нибудь из христиан православных, не особенно развитых, но очень набожных и мнительных, увидит, что ты, православный, человек образованный, сидишь за столом в капище, без стеснения ешь там радушно предложенное тебе мясо, то вслед за тобою, только уже с мучением совести, начнет есть его неразвитый христианин. Затем люди, не вполне развитые, не владеющие собою, а живущие чужим примером, вслед за подражанием одному обычаю, отдаются уже в жертву и многим другим, не безукоризненным обычаям, принятым в высшем над ними кругу. Св. Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский, живший в IV веке, по поводу слов апостольских говорит следующее: «Теперь брат твой близок к тому, чтобы совершенно оставить идолов; но когда он видит, что ты охотно ходишь к ним, то принимает это за руководство для себя и сам делает то же. Таким образом, соблазн приходит не только от его немощи, но и от твоего неблагоразумия». Если ты, человек православный и образованный, стоящий выше немощного и обязанный быть ему учителем в истине, «не хочешь исправлять, просвещать и поднимать немощного, невежествующего брата, то, по крайней мере, не поставляй же ему своим поведением новых препятствий к доброй, твердой жизни, не доводи его до падения, хотя тебе и надлежало бы подать ему руку помощи. Если он порочен, то имеет нужду в исправлении; а если немощен, то ему нужно врачевание».

Ст. 11. А между тем, от твоего неблагоразумного, неуместного вкушения пищи, от твоего убеждения, не основанного на любви к ближнему, «погибнет немощный брат, за которого Христос умер».

«Таким образом, наносимый тобою вред не простителен по двум причинам: во-первых, потому, что ближний твой немощен, и, во-вторых, потому, что он брат твой. Но есть еще и третья причина, самая страшная. Какая? – Та, что Христос не отказался умереть за него, а ты не хочешь даже оказать снисхождение твоему брату. Владыка твой не отказался умереть за него, а ты, христианин, более развитый, более смыслящий, не обращаешь на совесть ближнего никакого внимания, не хочешь для него воздержаться даже от нечистого языческого стола; но попускаешь твоему брату погибнуть, после того, как таким образом совершено его спасение, и, что всего тяжелее, попускаешь погибнуть из-за пищи!» Хорошо иметь образование, хорошо иметь просвещенный разум. Но лучше всего для жизни при природном уме любвеобилие к ближнему, благоразумие, потому что часто умные-то, но неблагоразумные передовые люди и соблазняют своими учениями и своим вольным поведением людей слабых.

Ст. 12. Кто из просвещенных христиан «согрешает таким образом против братьев», против единоверцев, «и уязвляет немощную их совесть, тот согрешает против Христа». «Во-первых, потому, что касающееся рабов Христос усвояет Себе; во-вторых, соблазняемые и соблазненные, получившие от того угрызение и язвы сердечные, составляют Тело Христа и члены Его; в-третьих, оттого соблазнители грешат против Христа, что неразумным вкушением идольской пищи и вообще вольною жизнью уязвляющие немощную совесть ближнего разрушают дело Христа, пришедшего спасти человеческую душу Своею смертью (Рим. XIV, 20)».

Ст. 9. Берегитесь же, чтобы свобода ваша, ваше легкое поведение, благовидно оправдываемое лучшим пониманием будто бы безукоризненных отношений к жизни и безразличных предметов в мире, не послужили соблазном для немощных.

Немало и в наше время насчитывают удовольствий, так называемых невинных – предметов и действий безразличных, как например карты и игра в них, табак и употребление – курение – его, елка под 25-е декабря и удовольствия, окружающие ее; танцы, театры и представления в них.

Но обо всех этих, как говорят, невинных удовольствиях нужно сказать, что они не всегда, даже весьма редко, бывают невинны. Их достоинство или вред от них определяются, во-первых, смотря по лицам, принимающим участие в этих забавах; во-вторых, по времени, когда открываются и совершаются они; в-третьих, по месту, где совершаются; в-четвертых, по количеству и мере этих удовольствий и наконец, в-пятых, по влиянию или соблазну для других, не принимающих участие в этих наслаждениях и привычках. Вред для души, тела и хозяйства принимающих участие в этих развлечениях или привычках – вот первая дурная черта. Соблазн других, вторая в этих забавах темная сторона, – тяжкий грех!

Ст. 13. Потому-то апостол и сказал: если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса во век, чтобы не соблазнить брата моего.

Что сказано о пище, то же можно сказать и о всяком вышеозначенном современном удовольствии.

Возьмем, например, карточную игру. «Грех ли играть в карты?» – спрашивают иногда. Грех ли?.. А для кого и когда изобретены карты? Для сумасшедшего короля Карла VI в XV веке. Зачем? Затем, чтобы его голову, не способную ни к чему умному, но задумчивую, развлечь сколько-нибудь, чтобы и без того праздную жизнь короля рассеять также праздною и легкою забавою. Значит, карточная игра назначалась для сумасшедших и празднолюбцев? Неужели у серьезного человека, всецело преданного обязанностям служебным, семейным или науке, может оставаться праздное, лишнее время, не нужное для отдыха души и тела? Какая же цель современной карточной игры? Не простое только препровождение времени, но и приобретение, выигрыш какой-нибудь суммы. И вот, к примеру, из-за этих побуждений муж и жена оставляют свою, нередко малолетнюю семью на целую ночь на руки наемных лиц; сами стремятся в дом игры; проводят целую ночь насквозь в ущерб родительским обязанностям, во вред своему здоровью. Превращая ночь в день, а день в ночь, они не имеют и времени хорошенько заняться воспитанием детей; играют, проигрывают; после проигрыша возвращаются домой не в духе от потраченных денег: брюзгливыми, недовольными, все, кроме себя, осуждающими и обвиняющими. Иногда из-за карточной игры входят люди в долги неоплатные и от того обременяются лишними заботами и неприятностями. Таким-то образом тратится золотое время, гибнет бесценное здоровье, сокращается жизнь человека, умаляются его дни вследствие противоестественного употребления времени; погибают иногда и все жизненное состояние, и взаимные супружеские любовь и уважение; забываются обязанности более высшие по отношению к семье, к службе, к ближним, нуждающимся в нашей помощи, в совете, в нашем времени. Для них при карточной игре, при бессонных ночах, у людей играющих не достает ни времени, ни денег, ни усердия. Среди карточной игры устраняется, подавляется общеполезный разговор, обмен добрыми мыслями; целое собрание, в разных местах развлекающееся картами, погружается в печальное молчание, недостойное мыслящих и развитых людей. Наконец, занятие картами есть прихоть, излишество, а не необходимость. Скажите же после сего, грех ли играть в карты?

Говорить ли о курении? Не грех ли – курение, а тем более употребление наркотиков?

А. Табак как растение – яд. Медленное отравление ядом предосудительно.

Б. Принимаются за табак младшие, подражая старшим, неразвитые – более образованным, без всякой нужды, без сознания пользы и удовольствия, а так себе, потому что молодые люди, даже отроки, хотят скорее казаться и в общежитейских привычках зрелыми, возмужалыми людьми. Не странен ли, не предосудителен ли такой обычай? Не особенно ли постыдным он представляется, когда для него бедняк, отрок еще или юноша, тратит последнюю трудовую копейку бедного своего родителя или жертвует ему от своих и достаточных средств, а между тем, не уделяет тяжкой бедности и гроша на кусок хлеба?

В. Умалчиваем о несчастьях, о пожарах, нередко происходящих от неосторожного курения.

После этого не грех ли для многих – употребление табака?

Если же от известной пищи, по слову апостола, нужно отказаться ввиду могущего быть соблазна для ближнего, то тем более, христианин должен отсекать в себе прихоти, бесполезные привычки, чтобы не быть в тягость, в соблазн ближнему и во вред своей душе.

Гл. IX, ст. 1. В пример воздержания и отказа себе даже в законном и дозволенном представляет нам себя святой апостол Павел. Он говорит (1Кор. IX), что по своему общественному положению, по несомненному званию апостола, по своему влиянию на христиан (ст. 2), по своим трудам и, наконец, по примеру других апостолов, он имеет много прав, чтобы пользоваться в жизни удобствами и свободою, например в пище и питии, в содержании себя на счет обращенных им ко Христу (ст. 4); он имел право окружать себя такими же лицами (ст. 5), каких имели и другие апостолы. Он мог бы и не заниматься ремеслом для прокормления себя и своих помощников (ст. 6–7, 12–14). Но св. апостол Павел, зная окружающих его врагов, чтобы не подать соблазна и повода к порицанию своего служения (ст. 15; 2Кор. VI, 3), отказался от своих прав на внешние удобства и менее трудовую жизнь: он не принимал даровой пищи от других; не употреблял своей власти, и апостольской, и чудотворной для своей пользы; но все, все переносил, дабы не поставить преграды благовествованию Христову (1Кор. IX, 12).

Точно так же и каждый христианин должен отвергать в себе всякие слабости, прихоти, тем более, грубые похоти, и даже сдерживать естественные потребности в пище и питье. Иной раз следует нам отказаться и от своих законных прав, лишь бы сохранить мир в обществе христианском.

Православные! Будем думать и заботиться о том, как бы не подавать брату случая к преткновению или соблазну… Ради пищи не станем разрушать дело Божие. Худо человеку, который ест на соблазн (Рим. XIV, 13, 20Лк. XVII, 1–2).

Приближается к нам Великий пост. Предстоящая Сырная неделя назначается для скромного приготовления к посту. А между тем, есть в обычае у многих на Сырной неделе, как бы в запас и на Великий пост предаваться пресыщению и упоению. Послушаемся голоса Православной Церкви. Не отдадимся всецело пище, питью и другим развлечениям; подорожим своим христианским званием, чтобы достойно встретить столь радостные благочестивой душе дни святого поста.